Преступления и их последствия в Древнем Риме.

22.05.2021  |  VladimirMarxist  |  Образование

В Древнем Риме военачальников, нарушивших неписаные правила военного поведения, встречали либо похвалой, либо наказанием.

Когда лето 107 года до н. э. подошло к концу, Гай Марий направил свои легионы вглубь Северной Африки, полный решимости совершить нечто великое. Новоизбранный консул Римской республики, он недавно принял командование войсками Рима против царя Югурты, хитрого врага, нумидийское царство которого раскинулось по всему североафриканскому побережью на территории современного Алжира. Когда Югурта отказался встретиться с легионами лицом к лицу в бою, предпочитая использовать свою мобильную кавалерию для набегов и засад, а не быть разрубленным на куски римской тяжелой пехотой, Марий принял стратегию штурма нумидийских крепостей.

Его последней целью был укрепленный город Капса, который, как показала разведка, трудно захватить. Помимо надежной обороны, он располагался в выжженной солнцем пустыне, лишенной воды, корма и, по слухам, кишащей ядовитыми змеями. Ничто из этого не остановило Мария. Он повел свою армию в серию смелых маршей, пока они не остановились всего в нескольких километрах от Капсы. Замаскировав свои войска в нескольких холмах, Марийнаблюдал и ждал, пока на горизонте не забрезжил рассвет. Жители Капсы, совершенно не подозревая о притаившихся поблизости легионах, открыли ворота города и отправились по своим утренним делам.

Римская кавалерия и легкая пехота выскочили из своих укрытий и помчались к открытым воротам. Жители Капсы немедленно запаниковали, увидев, что римляне несутся к их открытым воротам. Их лидеры пали духом и сдались, прежде чем волна атакующих легионеров дошла до их стен.

Несмотря на капитуляцию, Марий не стал сдерживать своих людей. Учитывая стратегическое значение Капсы, он считал, что населению нельзя доверять, и решил нейтрализовать возможную угрозу. Его отряды вырезали взрослых мужчин города, захватили женщин и детей для продажи в рабство, а затем разграбили и сожгли Капсу.

Римский историк Салюстий, живший в первом веке до нашей эры, утверждает, что Марий совершил “акт против законов войны”, уничтожив Капсу после того, как ее жители сдались. Однако у римлян не было понятия “военные преступления” в кодифицированном, юридическом смысле. Они также не всегда рассматривали массовые убийства, массовое порабощение или разрушение целых городов как нечто выходящее за черту законности.

С другой стороны, римляне выработали нормы и условности обращения с сдавшимися врагами, и это, вероятно, то, что Саллюстий подразумевает под “законами войны”. Как говорит римский историк Ливий, “города разграбляются после того, как они захвачены, а не после того, как они сдаются”. Эти идеи были формализованы в римском ритуале безоговорочной капитуляции. В этой процедуре сдающаяся сторона формально отдавала свой народ, общину и собственность на усмотрение римлян.

***

Однако римские полководцы, такие как Марий, не всегда следовали этим неписаным правилам поведения, и их почти никогда не наказывали за их нарушение, поскольку это были обычаи и условности, а не формальные законы. Тем не менее, во втором веке до нашей эры три римских военачальника пострадали от серьезной политической реакции, когда они относились к сдавшимся врагам с безжалостностью.

Первый из этих случаев произошел летом 189 года до нашей эры, когда консул Фульвий Нобилиор напал на греческий город Амбрацию. Амбрация была членом Этолийской лиги, конфедерации общин, воевавших с Римом; она была хорошо укреплена и стратегически значима.

Несмотря на неустанные усилия Нобилиора прорвать его оборону с помощью туннелей, осадных машин и башен, амбракийцы и их небольшой этолийский гарнизон мужественно отражали все атаки римлян. Как только наступило истощение, обе стороны вступили в переговоры. Этолийская лига заключила сепаратный мир с Римом, закончив свою войну, в то время как амбракийцы формально сдали свой город Нобилиору, который затем позволил своим солдатам основательно разграбить город.

На обратном пути в Рим, пару лет спустя, Нобилиор планировал потребовать триумфа за свои достижения. (триумф-это шествие по Риму, прославляющее славные победы полководца; это была великая честь, даруемая только за выдающиеся военные успехи.) Но Марк Эмилий Лепид, один из политических противников Нобилиора, увидел возможность обратить эту победу против него. Как пишет Ливий, Лепид “ввел послов из Амбрации в Римский сенат, подкупив их, чтобы они выдвинули обвинения против Фульвия”. Амбракийские послы жаловались, что Нобилиор напал на них без всякой причины и разграбил их город с величайшей жестокостью. В дополнение к этим обвинениям Лепид вынудил сенаторов издать декрет, предписывающий вернуть награбленное имущество амбракийцев. Затем он добавил дополнительный пункт, утверждающий, что Амбрация не была захвачена силой.

Нобилиор и его союзники утверждали, что в разграблении Амбрации не было ничего необычного, поскольку подобные вещи были обычным делом, когда города захватывались во время войны. Более того, они утверждали, что Нобилиор заслужил триумф за взятие Амбрации, так как его солдаты сражались у стен города в течение 15 дней. Большинство членов сената, очевидно, согласились: в конце концов Фульвий добился своего триумфа и открыто выставил напоказ свою хорошо завоеванную амбракийскую добычу перед римской толпой.

Примерно через 16 лет после того, как Нобилиор разграбил Амбрацию, другой римский консул повел свою армию против стателлатов, лигурийского племени на северо-западе Италии. Хотя это особое племя не воевало с Римом, его вожди готовили воинов к бою, когда видели приближающиеся легионы. Римский полководец Попилий Ленат жаждал боя и, быстро бросив свои войска против вражеских, выиграл последовавшее сражение. Когда после этого племя сдалось, Лаэнат отобрал у них оружие, разграбил их главный город и продал их всех в рабство.

Ленат с гордостью доложил обо всем этом римскому сенату, очевидно ожидая похвалы за хорошо выполненную работу. Вместо этого многие сенаторы были потрясены: он напал на единственное лигурийское племя, все еще находившееся в мире с Римом, а затем поработил его народ после формальной капитуляции; это было не только вредно для репутации Рима, но и стратегически неразумно, поскольку создало плохой прецедент для других общин, которые могли сдаться в будущем. Сенат приказал Ленату освободить порабощенные государства и восстановить их собственность.

Затем сенат приказал консулу освободить захваченных рабов и переселить их дальше на юг. Сенаторы также поддержали создание специального суда для судебного преследования Лената за его проступки, но это ни к чему не привело. В 159 году до нашей эры Ленат был даже избран на престижную должность цензора.

В 150 году до н. э. два римских военачальника возглавили вторжение в западную Испанию и систематически опустошали ее земли. Они были полны решимости подавить лузитанцев, племя, которое совершало регулярные набеги на римскую территорию и разбило несколько римских армий. Их карательная контратака сработала: несколько лузитанских общин подошли к Сульпицию Гальбе, одному из римских полководцев, и официально сдались. Сначала Гальба принял их ласково, заключил перемирие и сделал вид, что сочувствует их бедственному положению. Затем Гальба повел лузитанцев в три разных места с обещанием переселения, где его войска разоружили их, окружили и вырезали всех мужчин, а женщин и детей продали в рабство.

Если Гальба ожидал, что в Риме его встретят как героя за подавление лузитанцев, то он был жестоко разочарован. На ряде публичных заседаний несколько сенаторов осудили его за нарушение “доброй воли” Рима. Среди его обвинителей был Марк Катон Старший, выдающийся государственный деятель, непримиримый соперник и знаменитый оратор. Один римский чиновник также предложил законопроект, который не только разыскал бы и освободил порабощенных лузитанских выживших, но и предать Гальбу суду. Однако Гальба сам был искусным оратором и произнес три речи в свою защиту, в которых утверждал, что бойня была упреждающей, потому что лузитанцы планировали напасть на его армию и только притворялись, что заключили перемирие, чтобы скрыть свои истинные планы.

В том же году, когда Гальба избежал суда, римляне издали закон, названный Lex Calpurnia. Закон учредил постоянный суд, призванный преследовать за недостойное поведение римских чиновников, действовавших за границей. Некоторые ученые утверждают, что этот новый суд был прямым ответом на дело Гальбы и попыткой предотвратить подобные зверства в будущем.

Эти истории показывают, что римские “нормы капитуляции” были плохим источником сдержанности в войне. С одной стороны, жестокое обращение с сдавшимися врагами могло вызвать общественное возмущение и стать оружием политических соперников. Гальбе и Ленату даже угрожали формальными судебными процессами, которые могли погубить их политическую карьеру, а то и хуже. С другой стороны, никто из этих людей не думал, что они сделали что-то плохое - Ленатус и Нобилиор даже ожидали награды.

В конце концов, эти три случая иллюстрируют присущую военной этике в Риме и других странах гибкость: нарушения норм становятся “преступными” только в том случае, если есть способ и желание наказать нарушителей.